Россия отчиталась в ООН о мерах по защите прав детей. Уполномоченный по правам ребенка при президенте РФ Павел Астахов рассказал “Голосу России” об итогах работы российской делегации.

– Вы участвовали в обеих сессиях?

– Да, мне пришлось участвовать в обеих делегациях. На первой делегации представляли периодический доклад “Россия и положение детей”. Он не представлялся с 2005 года. Это было очень важное событие. В ходе второй делегации Министерство обороны представляло доклад об исполнении факультативного протокола конвенции ООН “О защите детей от участия в вооруженных конфликтах”. Это тоже очень серьезный доклад. Хотя он меньше по объему.

Речь шла о том, как сегодня живут республики, в свое время пострадавшие от бандитских налетов. В частности, я представлял доклад по опыту Чечни, с которой мы плотно в последнее время сотрудничаем в сфере защиты детей, семьи. Я отметил, что лучшая прививка от участия в вооруженных конфликтах – это трудовая занятость детей. Сегодня в Чеченской республике все дети заняты, они занимаются спортом, развиваются, в стране открывается очень много спортивных объектов.

Что касается основного доклада о положении детей, в первый день сессии эксперты задали около 200 вопросов. Вопросы были разные: о положении сирот, мерах, которые принимает государство по отношению к детям-инвалидам. И очень большой блок вопросов касался позиции уполномоченного. Надо отметить, что по итогам доклада 2005 года комитет ООН дал рекомендацию незамедлительно ввести Институт уполномоченного по правам ребенка. И, конечно, экспертам хотелось узнать, как работает такой институт в России. Они с интересом выслушали мой доклад о наших результатах: как нам удается вести контрольные мероприятия по ЧП, работать с обращениями граждан, вести личный прием, координировать усилия государства разных ведомств в этом направлении.

Интересовала экспертов также тема международного похищения детей, в связи с тем, чтоРоссия присоединилась к двум гаагским Конвенциям по этой проблеме. Здесь нам тоже было что представить. Мы доложили, что документация Конвенции в российском законодательстве идет полным ходом. У нас уже есть несколько решений суда, в случае которых Конвенция применялась напрямую. Этим эксперты были удовлетворены.

По остальным вопросам докладывали представители всех профильных ведомств: представители Министерства юстиции, Министерства регионального развития, образования, здравоохранения, иностранных дел, Министерства внутренних дел, Следственный комитет. Каждый отвечал по своему блоку вопросов. В конце выступления нашим представителям был задан вопрос: как в России обстоят дела с правами детей-инвалидов? Мы ответили, представив цифры: в 2011 году в приемные семьи РФ были взяты 1250 детей-инвалидов, иностранцы же взяли 171 ребенка; в 2012 году 1140 детей-инвалидов были взяты в российские семьи, а в иностранные – 176. Возразить экспертам на это было нечего.

Теперь мы ждем решение комитета ООН, которое должно быть озвучено 30 января, – принят доклад или не принят. Если да, то и соответствующих рекомендаций.

Рекомендации будут даны нам для выступления со следующим докладом, в ходе которого мы сможем отчитаться перед ООН об их исполнении.

– Получается, что опасения экспертов ООН были напрасными, и Россия буквально за несколько лет совершила, можно сказать, законодательный прорыв.

– Да. Впервые за всю историю нашего участия в комитете ООН по делам детей было одиннадцать альтернативных докладов. Представляли их очень разные организации. И организации, которые давно существуют такие как, например, “Мемориал”. И организации, которые состоят буквально из одного человека, они писали альтернативные доклады, в общем-то, критиковали действия власти. Но по всем этим одиннадцати докладам мы держали ответ. Дополнительные вопросы были построены именно на этих альтернативных докладах.

Это, кстати, показатель того, что гражданское общество настолько активно, развито, что аргумент, который вначале эксперты озвучили, сказав, что вот у нас есть нарекания, что дескать у вас гражданское общество слабо участвует в этих вопросах вся делегация улыбнулась, и мы постарались показать и объяснить, что сегодня есть общественные советы при каждом ведомстве, есть общественная палата, есть огромное количество различных экспертных, комитетов, рабочих групп, в которые входят представители различных общественных организаций, неправительственных организаций.

За прошлый год мы провели огромное количество мероприятий, где участвовали чуть ли не тысячи различных негосударственных, некоммерческих организаций. Очень разные организации: и волонтеры, и те, кто помогает инвалидам, занимается поиском детей. Мы поддерживаем всех.

– А какие-то вопросы были по поводу закона Димы Яковлева?

– Да, этот вопрос был задан. Начинался он с того, что как у вас о детях-инвалидах заботятся и есть ли надежда у детей, которые не уехали в Америку, быть усыновленными в России? Мы показали данные. Мы их не скрываем.

Абсолютное большинство детей устроено. И остальные дети тоже будут устроены. Поэтому этот вопрос не был главным, и он не был самым острым. И, в общем, мне достаточно быстро ответили и, по-моему, все остались удовлетворенными. Потому что все-таки главное не составление списков, а – системная работа, которая позволяет всех детей устроить и всех детей вылечить. Вы знаете, мы сейчас делаем ставку на то, чтобы каждый ребенок-инвалид был известен, был виден, чтобы он вовремя получал помощь. Составлять будем федеральный реестр детей-инвалидов. Про это мы тоже говорили.

– Ну и будем ждать решение комитета ООН по правам ребенка. И не сомневаюсь, что оно будет положительным.

– Спасибо. Я тоже не сомневаюсь. Оно должно быть положительным. Я бы на месте комитета ООН отметил Россию за выдающуюся работу, которая была проделана в последние четыре года.