Депутат Госдумы Сергей Обухов обратился к главе кабмина Дмитрию Медведеву с просьбой устроить проверку среди своих подчинённых на предмет их профпригодности. Персонального внимания удостоился, в частности, министр финансов РФ Антон Силуанов.

В своём депутатском запросе член фракции КПРФ отмечает, что астрономические выплаты топ-менеджерам госкомпаний, которые в период кризиса неуклонно растут, как и расходы на поддержку крупнейших банков на фоне деградации здравоохранения, всё больше напоминают пресловутый «пир во время чумы».

В обращении также указывается на то, что: «предложение Силуанова о сокращении антикризисных расходов на катастрофически недофинансированное здравоохранение более чем на 70% демонстрирует не только антигуманность министра, создающую потенциальную опасность жизни и здоровью граждан, но и его несоответствие занимаемой должности, которая, в первую очередь, предполагает эффективное и разумное распределение финансовых ресурсов государства».

Вообще, наш экономический блок правительства, господствующие высоты в котором по традиции занимают министры-монетаристы, с упорством, достойным лучшего применения, претендует на номинацию за «создание революционной ситуации в стране».

Проповедуемый Минфином монетарный фетишизм наткнулся на жёсткое противодействие и со стороны профессионального врачебного сообщества. Так, директор НИИ неотложной детской хирургии и травматологии, Леонид Рошаль был ещё менее комплиментарен в оценке деятельности Антона Силуанова. По его словам, сокращение расходов в сфере здравоохранения — преступление. Рошаль посоветовал самому Силуанову обратиться в районную поликлинику, чтобы проверить здоровье.

Обеспокоенность бедственным положением во всех отношениях жизненно важной отрасли проявляют и российские общественники. Глава комиссии Общественной палаты РФ по социальной политике, трудовым отношениям и качеству жизни граждан Владимир Слепак направил генеральному прокурору Юрию Чайке обращение с просьбой инициировать в регионах проверку организации работы системы здравоохранения. По мнению члена ОП, начавшаяся в 2014 г. реформа здравоохранения привела к ликвидации больниц, сокращению врачей и медперсонала. Следствием чего стали участившиеся сообщения о случаях смертности из-за несвоевременного или некачественного предоставления медицинских услуг.

В разговоре с «СП» инициатор запроса на имя премьера депутат Госдумы Сергей Обухов выразил надежду то, что Дмитрий Медведев не проигнорирует его обращение.

— На мой взгляд, позиция Минфина — это апофеоз либерального доктринёрства. Это даже не идеология, не наука, а квазирелигия. Финансовый регулятор призывает экономить на жизнедеятельности нации, закрывает глаза (если не сказать жёстче) на положения Конституции. О соответствии политики тотального урезания интересам рядовых граждан говорить, вообще, не приходится.

Господа из экономического блока, политика — это определение приоритетов. Ну не может быть у государства, которое называется социальным, приоритетом уничтожение собственных граждан. Не могут «бухгалтера», которых интересует только, чтобы дебет с кредитом сходился, управлять страной.

Пусть наши высшие чиновники поживут на нищенские зарплаты, постоят в очередях в поликлинику и т. д. Только это обеспечит тектонический «ментальный сдвиг» в сторону адекватного понимания реальности.

— В своём обращении вы говорите о 70% недофинансировании здравоохранения. Насколько можно судить, речь всё же идёт об урезании расходов, предусмотренных на эти цели в антикризисном плане…

— Так ведь проблема шире. Если взять все госрасходы на здравоохранение (не только госпрограммы, но и средства ФОМС — внебюджетного фонда), то они в два раза меньше минимальных нормативов, принятых в цивилизованных странах. В либеральной рыночной Швейцарии на охрану здоровья граждан тратятся более 10% ВВП. В странах Восточной Европы расходы равны 6%, Западной Европы — около 9%. У нас позорные 3%, которые власти всё норовят урезать — давайте сделаем, хотя бы 5−6%.

Здравоохранение, как образно говорит Геннадий Андреевич (Зюганов -прим. ред.) «обрезали по кочерыжку». Загрузка врачей достигает 140% – дальше некуда.

— Зато благодаря сокращению кадров чиновникам удалось «не мытьём, так катаньем» выполнить майский указ президента о повышении заработных плат бюджетникам…

— Да, это такой оптимизационный манёвр, в результате чего оставшиеся медики вынуждены перерабатывать, снижается качество медобслуживания. Что можно определить за выделенные на приём одного больного 5−10 минут? При том, что объём непродуктивной «бумажной работы» вырос в разы.

При наших расстояниях в сельской местности до ближайшего пункта «скорой помощи» — до 80 км. В такой ситуации, что «труповозку» вызывать, что врача уже нет особой разницы. В общем, «куда ни кинь, всюду клин». То, что творится в нашем здравоохранении, вызывает справедливое возмущение, провоцирует нарастание социальной напряжённости. Может быть, этого кто-то сознательно добивается в условиях обострения конфронтации с Западом, да ещё в выборный год?

— Г-н Силуанов утверждает, что в бюджете нет денег на медицину.

— Скажите, а 7 трлн. рублей можно хранить в американской «кубышке»? То есть, наши министры-монетаристы кормят Канзас, Нью-Йорк, Лос-Анджелес. Очевидно, что не за горами новые санкции, которые Запад будет и дальше «высасывать из пальца». Отнимут у нас эти деньги, дальше что делать будем? Бюджетный дефицит составляет чуть больше 2 трлн. рублей. То есть, мы покупаем казначейские облигации США, помогая тем покрывать свой дефицит (порядка $ 544 млрд. или 2,9% ВВП). В это же время наше родное государство демонтирует систему здравоохранения.

По данным главы Счётной палаты г-жи Голиковой, у нас на счетах бюджетных и автономных учреждений «зависли» 175 млрд. рублей. Не говоря уже об авансированных платежах госучреждений за 2015 год на сумму 4,1 трлн. рублей, работы по которым не были своевременно выполнены. А банкиры выпрашивают (и небезуспешно) триллионы рублей на докапитализацию банков.

Давно уже говорят о необходимости введения прогрессивной шкалы подоходного налога. И где она?

— Насколько справедливо, что на регионы «повесили» соцрасходы на медицинское обеспечение, «забыв» обеспечить их необходимой налоговой базой?

— Конечно, существуют рамочные федеральные законы. Но количество лечебных учреждений, фельдшерских пунктов, численность их персонала зачастую определяется на местах в пределах выделенного диапазона. Я бы обратил внимание на работу ФОМС. Это ещё одна «лавочка», через которую проходят неэффективные расходы, приписки. Страховые компании — это лишняя посредническая «прокладка», которая получает свою маржу за счёт средств налогоплательщиков. Это в корне неверная и порочная модель.

— Буквально пару лет назад руководство Минздрава бодро рапортовало президенту о повышении продолжительности жизни россиян. В такой ситуации, грех не сэкономить, наверное, решили в Минфине.

— Отнюдь, в прошлом году Вероника Скворцова на встрече с президентом публично сообщила о приросте уровня смертности. Особенно в возрастной группе 35−44 года, где этот показатель превысил смертность в советский период. Если бы не приток мигрантов (в том числе нелегальных), у нас была бы зафиксирована естественная убыль населения. А так, смертность уже превышает рождаемость — это приговор минфиновской «оптимизации».

По мнению президента общероссийской Лиги защитников пациентов Александра Саверского, проблемы здравоохранения связаны с кампанейщиной.

— Например, одновременно три фактора привели к тому, что количество обращений и жалоб со стороны пациентов резко возросло. Нацпроект «Здоровье», запущенный ещё 10 лет назад, закончился, а приобретённые в то время «скорые» попросту сгнили. Хотя было понятно, что если каждый год не обновлять парк, то всё так и закончится.

Второй управленческий перл — «скоропомощников» передали в ведение ФОМС. Соответственно, местные чиновники решили, что теперь это уже не их дело.

Третий фактор — сократили путём всевозможных «оптимизаций» госпитальное звено, в итоге нагрузка на экстренную медпомощь возросла.

— Помнится, эти реформы, оправдывались переносом акцента на амбулаторное лечение и раннюю диагностику заболеваний путём проведения тотальных медосмотров…

— Эти благие пожелания так и остались на уровне деклараций. Фельдшерско-акушерские пункты позакрывали, вовремя с жалобами на самочувствие обратиться некуда. Соответственно, полуживых больных доставляют в стационар в последний момент. А там ещё может и не оказаться свободных мест, или отказывают с формулировкой «не по профилю». Отсюда рост летальных исходов.

Четвертый фактор — это эпидемии, которые «свалились как зимний снег на голову».

— И это усугубляется проблемами с лекарственным обеспечением, которое становится непозволительной роскошью для населения, треть которого балансирует у черты бедности.

— Безусловно, главная причина — девальвация рубля, которая сделала недоступными многие импортные препараты. К тому же, следует учитывать, что это отражается и на стоимости продукции отечественной фарминдустрии, которая работает на импортном сырье.

— Станет ли панацеей предложение ФАС разрешить производить лекарства без ведома зарубежных владельцев патентов?

— Это может привести к окончательному исчезновению инновационных препаратов с российского рынка. На таких условиях их никто в Россию поставлять не будет. Второй момент — это спровоцирует недоверие инвесторов, которые не рискнут нарушать нормы ВТО и международного патентного права, под которыми наши власти сами подписались.

— А как бороться с вымыванием из аптек дешёвого ассортимента российского производства?

— Это происходит на протяжении многих лет: коммерческим аптекам просто невыгодно торговать дешёвыми лекарствами. Плюс удорожание провоцируется ростом цен на импортные аналоги, который происходит из-за девальвации рубля.

Мне уже звонят пациенты, которые жалуются на отсутствие инсулина. Это у нас теперь «редкий» препарат. Государство в отношении перечня «ЖНВЛС» (жизненно необходимых и важнейших лекарственных средств) заняло позицию регулировщика.

— Разве это плохо, лучше отдать ценообразование на откуп «невидимой руке рынка»?

— Я не об этом. Во всём цивилизованном мире государства приобретают за казённый счёт эти препараты для пациентов. То есть, они для них практически бесплатны. У нас же государство, по сути, регулирует «цены на жизнь». Это самая циничная роль, которую оно могло себе присвоить.

Более того, отсутствует эффективный мониторинг — скоро жизненно необходимое лекарство будет невозможно приобрести даже за бешенные деньги: препарат просто закончится. В ФАС сообщили, что 200 отечественных аналогов уже не производятся — слишком дорого обходится импортное сырьё, а платёжеспособный спрос падает.

— На родине отца идеологии свободного рынка Адама Смита — в Великобритании, одно и то же лекарство можно приобрести по одной и той же минимальной фиксированной цене в любой аптеке на территории Королевства.

— Дорогостоящий (по себестоимости) препарат там может стоить всего 12 пенсов. Это всего лишь «налог на рецепт» (который оплачивает лишь товаропроводящую цепочку, включая склады и работу аптеки), а само лекарство пациент получает бесплатно…

В последнее время активно муссируется тема открытия государственной аптечной сети с регулируемыми ценами. Я сторонник расширения присутствия государства в здравоохранении. Но предлагаемая модель ничего не меняет — если госаптека будет «сидеть на проценте» от выручки, она тоже будет заинтересована в увеличении стоимости лекарственных средств.

Выход только один — развернуть бюджет здравоохранения в сторону бесплатного лекарственного обеспечения.

— На фоне «живодёрских экзерсисов» Минфина это выглядит как утопия.

— Деньги есть. Возьмём пилотный проект в Кировской области, руководство которой выделило 30 млн. рублей на производство сердечных лекарств. Снижение вызовов «скорой» и обращений в госпитальное звено уменьшилось на 20−25%. В денежном выражении это составило 90 млн. рублей. Т.н. «экономия» Минфина, в итоге, приводит к чудовищным расходам в ситуации, когда медики уже не в состоянии помочь человеку.

Справедливости ради, воспользоваться этими 90 млн. региональные власти не могут — они поступают в ФОМС. На мой взгляд, задача государства — провести бюджетный разворот. Если губерния вкладывает средства в фармпроизводство, Минздрав и правительство должны обеспечить софинансирование за счёт экономии, которую получает тот же ФОМС. Речь идёт об уменьшении «больничных выплат». ПФР экономит на сокращении выплат инвалидам, количество которых становится меньше. Не говоря уже о том, что увеличивается количество трудодней у работодателей. А это то самое оживление экономики, о котором, наши высокопоставленные «оптимизаторы» даже не думают.

— Едва ли эту идею по достоинству оценят приверженцы «плюшкинской» модели экономики, несмотря на то, что она давно одержала безоговорочную победу над здравым смыслом.

— Минфин предлагает сократить с 45 млрд. до 13 млрд. расходы, которые были заложены на медицину в антикризисном плане. Но это лишь видимая «вершина айсберга» — в ФОМС аккумулирована гораздо большая сумма — примерно 2 трлн. рублей. Плюс есть госпрограммы в медицине, на которые также посягают наши монетаристы.

Главная проблема — ведомство Силуанова считает расходы на здоровье населения прямыми убытками. Правительство не хочет понимать, что физическое и духовное благополучие нации — это единственное, что придаёт смысл существованию любой страны. Более того, это единственная движущая экономическая сила (просто надо научиться её просчитывать). Пока власти занимаются прямо противоположным — усиливают позиции страховых посредников. Им хотят разрешить самостоятельно (!) определять набор медицинских услуг и уровень их стоимости для пациентов в каждом случае.

— То есть, страховщики хотят тратить деньги налогоплательщиков по своему усмотрению?

— Мне трудно комментировать инициативу, которая находится за пределами здравого смысла и этики. Могу предположить, что это работа соответствующих лоббистских групп. В сети даже есть протокол заседания Союза страховщиков, в котором фигурирует предложение выделить одному из институтов при Минфине 11 млн. рублей.

— Планируется ли урезать программу высокотехнологичной медицинской помощи, предоставляемой по квотам регионов, которые раньше субсидировались из федерального бюджета?

— И ВМП будет сокращена, поскольку финансисты отбирают большие средства у амбулаторно-поликлинического звена. Если бы это происходило на фоне усиления последнего, можно было бы о чём-то говорить. А так возникает эффект инвалидизации страны, когда растёт ком запущенных заболеваний.

— Резюмируя, вы согласны с тем, что, несмотря на убаюкивающие декларации, правительство продолжает курс на «ползучую» коммерциализацию здравоохранения?

— Процесс уже давно имеет не «ползучий», а обвальный характер. Людей просто выдавливают из бесплатной в платную медицину. В 2014 году объём платных услуг подскочил сразу на 25%.

— Это отголоски ФЗ N83 «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с совершенствованием правового положения государственных (муниципальных) учреждений», подписанного ещё президентом Дмитрием Медведевым?

— «Каждый имеет право на охрану здоровья и медицинскую помощь, — записано в части 1 статьи 41 Основного закона. —  Медицинская помощь в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения оказывается гражданам бесплатно за счет средств соответствующего бюджета, страховых взносов, других поступлений».

То есть, по Конституции ни одно государственное или муниципальное учреждение здравоохранения не имеет права оказывать медпомощь на возмездной основе.

— Чтобы убедиться в обратном, достаточно зайти в любую поликлинику или ЛПУ…

— По факту это происходит, но не имеет легального характера. Обязанность надзирать за выполнением закона возложена на работников прокуратуры.

Василий Ваньков